Верховный суд РФ дал толкование противоречивым нормам закона о банкротстве
Юристы констатируют, что остается немало типичных ситуаций, к рассмотрению которых суды подходят совершенно по-разному. Многие «белые пятна» призван закрыть опубликованный Верховным судом РФ под занавес прошлого года обзор практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве. Он признан синхронизировать некоторые нормы закона о банкротстве и Налогового кодекса РФ. Наш эксперт, руководитель «Юридического агентства «СРВ» Роман Савичев (по итогам 2016 года компания по ряду номинаций возглавила рейтинг «Право.ru-300») подчеркивает особую ценность документа для профессионального сообщества. По его словам, в обобщении Верховного суда речь идет о важных нюансах участия налоговых органов в банкротных процедурах, но вместе с тем Фемида дала толкование некоторых общих вопросов банкротства, проиллюстрировав свои выводы конкретными примерами.
– Любой юрист, специализирующийся на хозяйственном правосудии, подтвердит, что в делах о банкротстве, к сожалению, нередко приходится сталкиваться с разным толкованием судами одних и тех же норм, – отмечает Р. Савичев. – А это, безусловно, значительно снижает степень предсказуемости правоприменения. По всей видимости, по этой причине Верховный суд еще раз закрепил уже устоявшиеся в судебной практике подходы к разрешению споров с участием уполномоченных органов, но вместе с тем постарался также ликвидировать ряд имеющихся противоречий в применении норм законодательства о банкротстве.
Приведу несколько примеров. Так, не было однозначного ответа, имеют ли право федеральные органы власти в делах о банкротстве предъявлять требования, вытекающие из госконтрактов, если они в их рамках выступали заказчиками. Порой суды автоматически отказывали госорганам, ссылаясь на приоритет налоговиков в этом плане. Но в итоге и высшая инстанция отвела им ключевую роль. Суд подчеркнул, что в банкротных делах именно ФНС представляются требования Российской Федерации по денежным обязательствам. Соответственно, органы власти должны ставить налоговую службу в известность о наличии долгов, предоставляя в подтверждение необходимый для подачи заявления о признании должника банкротом пакет документов. Если же в деле о банкротстве о денежных обязательствах РФ заявил другой госорган исполнительной власти, то налоговиков о времени и месте судебного заседания извещает суд. При этом заявление должно остаться без рассмотрения, если налоговая служба не одобрила его предъявление.
Поделюсь собственным мнением по этому поводу. Наличие четкой схемы действий может оцениваться лишь положительно. Суды уже не смогут отказываться в банкротных процессах от рассмотрения требований органов власти. Но с другой стороны, очевидно, что далеко не всегда эффективным для федерального бюджета будет участие в разбирательстве налоговой службы. На какие-то существенные детали и тонкости заключения госконтракта, которые могут сыграть решающую роль в споре, обратить внимание суда смогут лишь заказчики. Личная практика позволяет вспомнить немало примеров, когда представители налоговой службы в силу неполного владения специфической информацией занимали в процессах роль пассивных наблюдателей.
Обращает на себя внимание пункт обзора Верховного суда, где утверждается, что материалы проведенных в отношении должника или его контрагента мероприятий налогового контроля могут быть использованы в качестве доказательств в деле о банкротстве. Таким образом, позиции налоговиков суд также усилил – они смогут влиять на формирование реестра кредиторов в плане отсеивания сомнительных участников. Потому такой процессуальный инструмент является большим плюсом не только для самого уполномоченного органа, но и для честных кредиторов.
Довольно любопытным, на мой взгляд, является пункт обзора ВС, где речь идет о том, какой менеджер в условиях угрозы разорения бизнеса считается добросовестным. В качестве примера суд проанализировал споры о привлечении к субсидиарной ответственности руководителей предприятий-банкротов, у которых объем просроченных обязательных платежей превысил размер активов. В центре разбирательства оказался вопрос о том, в какой момент добросовестный глава компании-должника был обязан обратиться с заявлением о ее банкротстве. Поведение директоров, уточнил Верховный суд, должно оцениваться «в рамках стандартной управленческой практики», исходя также из критериев разумности. Если были предприняты вполне логичные шаги для урегулирования ситуации, то это позволяет минимизировать риски привлечения к субсидиарной ответственности за несвоевременные действия по банкротству. Но также суд делает вывод, что в любом случае добросовестный директор обязан отслеживать признаки неплатежеспособности в отношении своего юрлица и контролировать объем просрочки уплаты обязательных платежей. Подчеркну, что на самом деле это не специфичный момент, и уточнение ВС потенциально вполне может использоваться судами при разрешении, например, налоговых и корпоративных споров.
Не обошла стороной высшая инстанция и вопросы, связанные со сменой арбитражного управляющего. По понятным причинам, эти ситуации нередко сопровождаются дополнительными спорами среди участником процесса. Закон о банкротстве предусматривает всего десять дней для выбора кандидатуры нового арбитражного управляющего. Срок небольшой, и далеко не всегда кредиторам удается собраться для решения столь важного для всего процесса решения. Верховный суд особо подчеркивает, что срок исчисляется не с момента обращения управляющего об освобождении от занимаемой должности или кредитора об отстранении, как порой считают суды. Точка отсчета – вынесение судом определения об освобождении или отстранении предыдущего арбитражного управляющего. Но при этом и «нарушение указанного 10-дневного срока не является основанием для отказа в назначении того арбитражного управляющего, который предложен собранием кредиторов», сказано в обзоре.
Привлекло мое внимание также разъяснение, где речь идет о применении в деле о банкротстве сроков на принудительное взыскание. Как известно, истечение сроков давности является основанием для отказа во включении требования в реестр кредиторов. Аналогично стоит поступать, уточняет ВС, и в других случаях: истечение срока на принудительное взыскание также исключает включение его в реестр кредиторов должника.
Кроме того, предпринята попытка прекратить беспорядки, порой возникающие в связи со скупкой долгов, за которой может стоять откровенное желание получить полный контроль над процессом банкротства. Верховный суд запретил свободно погашать чужие долги по статье 313 Гражданского кодекса РФ после того, как в отношении должника уже введена процедура банкротства (наблюдение или внешнее управление). В этих случаях, подчеркивается в обзоре ВС, долги должны погашаться исключительно по правилам закона о банкротстве.
Также отмечу, что Верховный суд отдал приоритет налогу на доходы физлиц и страховым взносам в делах о погашении налоговой задолженности. А арбитражные управляющие, не перечисляющие НДФЛ в бюджет, могут быть серьезно наказаны рублем – суд указал на возможность в таких случаях взыскания с них налоговым органом убытков.
