Конституционный суд встал на сторону обманутых вкладчиков
Ситуация, когда вклады в банках не учитываются корректно, не редкость. Санированный Мособлбанк спрятал за балансом средства свыше 350 000 вкладчиков на 76 млрд руб. Вкладчики банков «Огни Москвы» и «Волга кредит» (лишены лицензии) не обнаружили себя в реестрах. То же произошло с вип-вкладчиками Мастер-банка (лишен лицензии), передавшими сбережения сотрудникам банка по нетиповым договорам.
Пять граждан, говорится в первой части постановления Конституционного суда, в 2012 г. заключили с банком «Первомайский» договоры вкладов — в здании банка и в присутствии его работников. Один из них регулярно пополнял вклад и получал проценты. Весной 2013 г. вкладчики обратились в банк с просьбой вернуть средства досрочно, но банк им отказал: договоры с ними подписал директор дополнительного офиса «Геленджикский», полномочий на это он не имел, а денежные средства, якобы принятые у граждан как вклады, в кассу банка не поступали.
Геленджикский городской суд Краснодарского края не удовлетворил требования вкладчиков о взыскании с банка средств, размещенных во вклады, процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами и упущенной выгоды. Суд признал их договоры с банком ничтожными или незаключенными: они не соответствуют типовой форме и подписаны неуполномоченным лицом, сам по себе договор банковского вклада не удостоверяет внесения денежных средств, если нет документов, подтверждающих поступление средств. Апелляционные жалобы остались без удовлетворения, в кассации им было отказано.
То же случилось и с двумя вкладчиками Мастер-банка: они обратились в суд с требованием включить их в первую очередь кредиторов, получили отказ, затем проиграли апелляцию и кассацию. Отсутствие сведений о наличии счета для принятия вклада и начисления процентов говорит о несоблюдении письменной формы договора банковского вклада, а это влечет его ничтожность, мотивировали суды.
Конституционный суд пришел к иному выводу: внесение вкладчиком денежных средств на счет банка доказывается любым выданным ему в банке документом.
Если возникают неблагоприятные последствия, продолжает Конституционный суд, ответственность несет банк: будучи коммерческой организацией, он самостоятельно, на свой риск занимается предпринимательской деятельностью, направленной на систематическое получение прибыли, обладает специальной правоспособностью и является — в отличие от вкладчика — профессионалом в сфере, требующей специальных познаний. Например, когда договор оформляется в кабинете руководителя подразделения банка, то гражданин может полагать, что лицо, заключающее этот договор от имени банка, наделено соответствующими полномочиями, сочли в Конституционном суде: бремя негативных последствий должен нести банк, в частности создавший условия для неправомерного поведения сотрудника или предоставивший неуправомоченному лицу доступ в служебные помещения банка, не осуществивший должный контроль за действиями работников или наделивший полномочиями лицо, которое воспользовалось положением работника банка в личных целях.
До сих пор суды неохотно вставали на сторону вкладчиков. Вкладчик обязан проявить лишь обычную в таких ситуациях осмотрительность — заключить договор в здании банка, передать средства сотруднику банка, получить подтверждение совершенной операции. «Поэтому с точки зрения конституционных гарантий равенства, справедливости и обеспечения эффективной судебной защиты необходимо исходить из того, что гражданин-вкладчик, учитывая обстановку, в которой действовали работники банка, имел все основания считать, что полученные им в банке документы, в которых указывается на факт внесения им денежных сумм, подтверждают заключение договора банковского вклада и одновременно удостоверяют факт внесения им вклада. Иное означало бы существенное нарушение прав граждан-вкладчиков как добросовестных и разумных участников гражданского оборота», — сказано в постановлении Конституционного суда.
