Новости Группы компаний «СРВ»
Какова корреляция при банкротстве между оценочной и окончательной стоимостью заложенного должником имущества — М.В. Тарасов
Рассматриваемый в этой статье случай – из числа тех, когда судебные инстанции кардинально не сошлись во мнении. Окончательные акценты в апреле 2018 года расставил Верховный суд Российской Федерации. Причем определение носит прикладной характер, в нем учтены и прописаны конкретные обстоятельства, что особо ценно для юристов, специализирующихся на процедурах банкротства. Мы видим наглядный пример толкования высшей инстанцией норм, буквальное прочтение которых не всегда позволяло прийти к однозначному выводу.
Обратимся к фабуле истории. В ноябре 2015 года суд признал ЗАО «Строительное управление – 5» банкротом, было введено конкурсное производство. Четвертая очередь реестра требований кредиторов в соответствии с определением Арбитражного суда Ростовской области от 15.12.2014 года включала требования залогового кредитора ПАО Коммерческий банк «Центр-Инвест» в общей сумме 207 918 043 рублей 18 копеек. Если обратиться к детализации требований, то она такова: 205 417 602 рубля составила задолженность по уплате кредита, 2 296 441 рублей 29 копеек – это проценты, набежавшие за пользование кредитом, 204 000 рублей – расходы по уплате государственной пошлины. При этом требования в 42 477 000 рубля из упомянутой общей суммы были обеспечены залогом имущества должника. Собственно, вокруг оценки залога как раз и сфокусировались разногласия, которые впоследствии потребовали судебного вмешательства.
Прежде всего, отмечу принципиальный для данной ситуации момент. Заявляя требование о включении в реестр и определяя его общую сумму, КБ «Центр-Инвест» как залоговый кредитор реализовал свое право определить размер требований, которые будут учитываться при голосовании на собрании кредиторов, и требований, обеспеченных залогом. Ведь предприятие «СУ-5» в данном случае являлось одновременно должником по кредитным обязательствам и залогодателем.
Как предполагает процедура конкурсного производства, управляющий приступил к реализации конкурсной массы должника, в том числе и залогового имущества. Реализация трех единиц техники принесла залоговому кредитору КБ «Центр-Инвест» 2 777 000 рублей, что составило 80 процентов от суммы реализации. По всей видимости, рассудив, что самостоятельное распоряжение залогом будет более эффективным, банк принял решение оставить за собой оставшееся залоговое имущество. Соответственно, на момент принятия этого решения 15.12.2016 года непогашенная сумма залоговых требований КБ «Центр-Инвест» составила 39 699 400 рублей.
Между тем, цена, по которой банк оставил имущество за собой, исчисленная по требованиям законодательства о банкротстве, составила 41 212 962 рублей. Помимо 20 процентов выручки, чего требует пункт 2 статьи 138 Закона о банкротстве, КБ «Центр-Инвест» перечислил на специальный счет должника 1 513 562 рубля. Это разница между двумя упомянутыми выше суммами – стоимостью принятого банком заложенного имущества и учтенным в реестре непогашенным залоговым требованием. Однако некоторым временем позже конкурсный управляющий «СУ-5» получил требование от банка о возврате этих денег: кредитор настаивал, что они были оплачены в отсутствие к тому правовых оснований.
Считая возврат средств неправомерным, конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением о разрешении разногласий, возникших между ним и банком по поводу этой разницы (дело № А53-28048/2013). Арбитражный суд Ростовской области определением от 27.04.2017 года возложил на конкурсного управляющего обязанность возвратить со специального счета должника внесенные залоговым кредитором денежные средства. В свою очередь две последующие судебные инстанции с этой позицией не согласились, сославшись на отсутствие оснований для возврата залоговому кредитору спорной суммы. Постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 29.09.2017 года было оставлено в силе постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 30.07.2017 года.
Коммерческий банк «Центр-Инвест» в жалобе, направленной в Верховный суд Российской Федерации, сделал акцент на то, что он обладает правом на преимущественное удовлетворение своих требований за счет заложенного имущества в пределах требований, установленных в реестре, при этом прямая зависимость от учетной оценочной стоимости заложенного имущества отсутствует. Этим объясняется отсутствие оснований для перечисления должнику разницы в 1 513 562 рубля.
Спорные денежные средства подлежат возврату, а размер требования банка, обеспеченного залогом, не превышал стоимость полученного им имущества, таково резюме определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ, которая по большому счету «засилила» упомянутое выше решение первой инстанции. Судами же апелляционной инстанции и округа, сказано в определении, были допущены существенные нарушения норм материального права, без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов банка.
На наш взгляд, важно, что Судебная коллегия по экономическим спорам еще раз подчеркнула, что в рамках процедур банкротства расчеты с кредиторами подчиняются общим нормам, направленным на максимальную унификацию и сохранение баланса интересов кредиторов. Однако при уравнивании их возможностей в получении удовлетворения требований категорически нельзя игнорировать очередность и иные конкретные обстоятельства.
В частности, признавая спорные денежные средства подлежащими возврату залоговому кредитору КБ «Центр-Инвест», суд первой инстанции исходил из того, что в данном случае по условиям обеспечительной сделки обязательство должника перед банком обеспечено залогом в целом и не зависит от последующей оценки заложенных объектов. Суд первой инстанции, обязав конкурсного управляющего вернуть со специального счета должника залоговому кредитору 1 513 562 рубля, руководствовался разъяснениями абзаца 6 и 8 пункта 20 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23 июля 2009 № 58 «О некоторых вопросах, связанных с удовлетворением требований залогодержателя при банкротстве залогодателя». Исходя из них, сделан вывод, что оценочная стоимость заложенного имущества принимается во внимание на стадии рассмотрения вопроса об обоснованности требования залогового кредитора. И по своей сути, она носит учетный характер, так как в дальнейшем применяется, скажем так, для технических целей, а именно – для отражения требования залогового кредитора в реестре, определения объема его прав при голосовании на собраниях кредиторов должника и при принятии решений в рамках процедур банкротства. Обязательство же должника признается обеспеченным залогом в целом независимо от учетной оценки. За исключением случая, когда обязательство обеспечивалось залогом не в полном объеме. В данной же ситуации случае требование банка в полном объеме обеспечено залогом имущества.
В свою очередь, окончательная стоимость заложенного имущества для целей проведения расчетов формируется в момент его реализации. В случае продажи заложенного имущества по цене, превышающей оценочную стоимость, объем реально погашаемых требований залогового кредитора зависит от фактически полученной выручки и не ограничен оценочной стоимостью. При этом у залогового кредитора нет обязанности предпринимать меры для изменения учетной оценочной стоимости предмета залога, включенной в реестр требований кредиторов залогодателя, в зависимости от фактической цены продажи переданного в залог имущества. Таким образом, оснований для перечисления банком в конкурную массу 1 513 562 рублей высшая инстанция, как и первая, не нашла.
Вообще, очевидно, что с 2017 года залог в процедуре банкротства стал более частым объектом исследования Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда Российской Федерации. Это во многом объясняется все более распространенным использованием этого механизма для придания злоупотреблениям вида добросовестных действий, а также усложнением применяемых в современном бизнесе формул. Так, из примечательных разбирательств прошлого года назову дело № А12-12549/2015, когда ВС РФ прописал основания, в каком случае суд может признать право залога на незарегистрированный объект. Имеются в виду ситуации, когда возможен пропуск срока на предъявление кредитором требований и налицо недобросовестность поведения банкрота, уклоняющегося от регистрации прав на объект незавершенного строительства. А если заглянуть в первый в этом году обзор практики, подготовленный Президиумом Верховного суда РФ, увидим, что усиление получила практика, согласно которой продажа заложенного и незаложенного имущества единым лотом возможна исключительно при наличии согласия залогового кредитора, причем в полученной выручке необходимо выделить доли залогового кредитора (дело № А41-21198/2015). Буквально в последних числах марта 2018 года экономколлегия ВС РФ вносила ясность в вопрос о старшинстве залогов в деле о банкротстве крупнейшей трубной компании (№ А36-3505/2012), определяя приоритеты между датой регистрации ипотеки в ЕГРП и датой исполнения обязательств по кредиту.
Добавим, ОАО «Юридическое агентство «СРВ» за 20-летнюю деятельность в сфере хозяйственного правосудия накопило богатый опыт в сопровождении банкротных процедур. Он позволяет оценить то, насколько сложнее за два десятилетия стали разбирательства в сфере банкротства, что в итоге требует очень серьезной и высокопрофессиональной защиты интересов добросовестных кредиторов. Тем важнее, что в последние годы практика по делам о банкротстве на уровне Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ носит довольно разнообразный характер. Учитывая сложность споров и высокую вероятность злоупотреблений, направленных на сокрытие реального смысла осуществляемых хозяйственных операций, ею затрагиваются различные отрасли права – гражданская, процессуальная, финансовая, налоговая и пр.
При этом даже на примере выше изложенной ситуации, а также по ряду других, мы видим, что Верховный суд РФ настаивает, чтобы нижестоящие инстанции рассматривали отношения субъектов в рамках дел о банкротстве в первую очередь как носящие чисто экономический характер. Соответственно, оценка интересов сторон должна в первую очередь базироваться на конкретных показателях, которые отражают экономическую выгоду или, напротив, убытки задействованных в процессе сторон. С учетом того, что участники процедуры банкротства (прежде всего кредиторы и арбитражные управляющие) – это в основном профессиональные игроки рынка, они должны проявлять активность в предоставлении экономических расчетов, сборе доказательств, анализе финансовых последствий и истолкованию фактически предпринятых действий и т.д. Подчеркну, что подобная активность в полной мере отвечает той роли, которая отводится лицам, участвующим в арбитражных производствах, Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации и Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)». Кроме того, такие подходы содействуют формированию богатой практики и позволяют выявлять применяющиеся в сфере банкротства юридических лиц недобросовестные схемы.
Публикуется текст Определения Верховного суда Российской Федерации по делу №А53-28048/2013 от 09.04.2018 г.
Заместитель генерального директора
ОАО «Юридическое агентство «СРВ»
М.В. Тарасов
01-11-2018
